Свобода — прекрасное, воодушевляющее слово. O nomen dulce libertas! Но при том точно так же неявное, ускользающее своими смыслами. Особенно в наши дни, когда о свободе, то есть ее острой нехватке, кричат на каждом углу.Свобода и постоянная борьба за нее превратилась скорее в предмет веры, в волшебный пароль, который, по идее, должен не только все объяснять, но и оправдывать. «Я борюсь за свободу!» — провозглашает некто, и после данного заявления считается уже почти неприличным задавать логичные вопросы — какими в точности средствами, к чему такая борьба может привести остальных членов общества и в чьих интересах борьба осуществляется.
Просторы интернета становятся благодатным перегноем для взращивания сторонников «борьбы за свободу» без лишних сомнений. Отдаленность и зачастую анонимность собеседников способствуют тому, что на любые неудобные вопросы можно в лучшем случае отвечать фразой «сколько тебе заплатили?». Акцент в соцсетях на фото/видео (зачастую сфабрикованных) и сверхкоротких текстах также атрофирует способность критически осмысливать призывы куда-то бежать и кого-то свергать. А исконное человеческое желание быть частью чего-то большого и прекрасного само по себе притягивает к пламенным интернет-трибунам, заставляет ставить им лайки и подвергать остракизму сомневающихся. В итоге получается парадоксальная ситуация — люди, отключив критическое мышление, начинают «во имя свободы» поддерживать нечто, что в итоге обернется против них самих.
Хорошим примером в этом смысле стали для меня осенние события в Белоруссии. Фото со следами побоев, нанесенных белорусским ОМОНом участникам демонстраций, вызвали у части российской публики не только возмущение и сочувствие конкретным людям, но и яростное желание, дабы в братской нам стране воцарилась поддерживаемая Польшей и Литвой оппозиция, не скрывающая желания разорвать союзные отношения с Москвой. Я не говорю о последствиях разрыва связей для самой Белоруссии — тут достаточно посмотреть на гниющий обрубок Украины, чтобы сделать точный прогноз. Но для нас самих потеря Белоруссии — это неизбежное повышение цен на продовольствие, удар по военной и стратегической безопасности, девальвация авторитета власти и так далее. То есть, на самом деле, значительное сужение наших собственных свобод, которые, к сожалению, многие даже особо и не осознают.
Особенно удивили, признаюсь, коллеги-писатели, умилявшиеся на белорусских оппозиционеров, в чьи планы входит стремительное вытеснение русского языка из повседневного обихода — так, как это успешно осуществили националисты на Украине. Вы же добровольно отказываетесь от миллионов потенциальных читателей-белорусов! Привозить ваши книги сюда уже не будут — понадобятся «национальные» авторы. А лет через 10–15 новое поколение уже и прочитать на русском не сможет! Много сейчас у вас продается книг в Литве или Эстонии?
Научное определение свободы звучит следующим образом: «состояние субъекта, в котором он является определяющей причиной своих действий, то есть они не обусловлены непосредственно иными факторами, в том числе природными, социальными, межличностно-коммуникативными и индивидуально-родовыми». Понятно, что абсолютной свободы в нашем бренном мире нет — на нас постоянно влияют тысячи факторов, от солнечной активности до курса рубля. Свобода схожа с гравитацией, где на физическое тело воздействуют силы притяжения от множества разнообразных масс. Здесь важно осознавать все основные «составляющие» вашего ощущения свободы и, принимая решение, участвовать или нет в очередной кампании «борьбы», тщательно взвешивать и отмерять, чтобы по итогам яркой победы на самом деле не оказаться менее свободным.
Именно с этой точки зрения я рассматриваю последние события, когда сидящие в европейских столицах организаторы предлагают гражданам России «выйти на улицы и бороться за свою свободу». Лозунги борьбы с коррупцией мне близки, как, думаю, и вам. Наша газета не раз писала про варварскую застройку Подмосковья, уничтожение исторической среды и памятников — бесспорно, следствие процветающей в стране коррупции, смычки власти и бизнеса. Не устраивает меня и чудовищное расслоение в доходах населения. Без меры печалит разворовывание госсредств чиновниками, за что в том же Китае зачастую полагается смертная казнь. Бесспорно, решение этих проблем в нашей стране сделает меня гораздо свободнее.
Что же, идти на митинг? Нет, на данный конкретный митинг я не собираюсь. Почему? Есть другие важные факторы, формирующие мое ощущение свободы. Первое — это, собственно, вышеупомянутые «европейские столицы». Люди, которые придут к власти с помощью поддержки из-за границы, будут потом за то «должны». Думаю, едва ли нормальный русский человек станет ощущать себя «свободным» с подобными правителями. Другая причина — зашкаливающая агрессивность протестов. Оппозиционные активисты особо не скрывают — если захватят власть, страну ждет жесткий передел собственности и репрессии в отношении десятков, а то и сотен тысяч людей, которые «запятнали себя связями с прежним режимом». Велика вероятность, что мы скатимся в социальный и экономический хаос почище пресловутых 90-х. Другими словами, «объем» моей личной свободы катастрофически сократится, жизнь превратится в выживание. Нет, за такую «свободу» бороться я не намерен.
Подобный самоанализ, уверен, поможет оценить свежим взглядом многие замшелые стереотипы, искажающие наше восприятие реальности. Например, что омоновец в черном снаряжении «космонавта» — непременно символ репрессий и угнетения. В сегодняшнем контексте это, скорее, напротив, гарант защиты наших с вами свобод, которые мы зачастую и не осознаем, но которые, тем не менее, критически для нас важны.
Петр Власов — главный редактор газеты «Культура», писатель. |
