В Вероне прошел очередной (14-й по счёту) Евразийский экономический форум. Форум уже стал неотъемлемой частью мирового экспертного пространства и важным инструментом формирования мировой экономической и геополитической повестки. В определенной степени он превратился в альтернативный (анти-) Давос. Проблематика в Вероне обсуждается та же, но подходы и выводы не совпадают с давосскими, а часто им противоречат.
Ключевым (не в первый раз) выступлением форума стал доклад главы «Роснефти» Игоря Сечина. На мой взгляд, среди лидеров российского бизнеса Сечин сегодня является единственным управленцем топ-уровня, который не просто глубоко понимает динамику мировых процессов, но и оценивает эту динамику исключительно с точки зрения национальных интересов.
На этот раз Сечин говорил не просто о сбоях, недостатках и кризисных явлениях в мировой экономике. Он говорил о системных (конструкционных) дефектах современной модели хозяйственного взаимодействия глобальных игроков, о политических рисках. В этом смысле выступление Сечина перекликалось с выступлением Владимира Путина на Валдайском форуме. Но вначале была предельно точная диагностика сложившейся ситуации.
Начал свою речь Сечин с газового кризиса в Европе и «зеленой» энергетики, которая по сути своей и есть программа введения новых параметров в систему принятия глобальных политических решений. Газовый кризис глава «Роснефти» назвал следствием немотивированного и необдуманного разгона «зеленой» темы вопреки экономической логике – «форсирование энергетического перехода и дестимулирование традиционной энергетики».
В 2011-15 гг. инвестиции в нефтегазовую геологоразведку составляли в среднем 16 млрд долл. в год, в прошлом году эта сумма упала до 5 млрд долл. (в 3 раза). Накопленный дефицит инвестиций, необходимых для удовлетворения мирового спроса на нефть, в 2021-2025 годах составляет примерно 135 млрд долл. К 2030 году он, по оценкам JPMorgan Chase, достигнет 600 млрд долл.
Уровень восполнения запасов нефти и газа в мире снижается уже четвертый год подряд, риски грядущего дефицита лежат в основе сегодняшних цен на газ. Сечин давно поднимает тему сбалансированности принимаемых управленческих решений. На этот раз он говорил о необходимости обеспечить последовательность энергоперехода, чтобы не создавать для экономики и потребителей лишних шоков, которых с начала пандемии и так достаточно.
Единственным положительным (если можно так сказать), результатом разгона темы энергоперехода пока является форсированный рост капитализации компаний «зеленой» энергетики. Негативных же последствий (реальных и прогнозируемых) хватает с лихвой. Грязное наследие чистой энергетики, которое мы можем оставить будущим поколениям, только предстоит оценить. Но предварительные подсчеты доступны уже сейчас, и глава «Роснефти» привел их в своем выступлении.
Производство материалов для низкоуглеродной энергетики сопряжено с очень высоким уровнем углеродных выбросов. По данным МЭА, выбросы при производстве лития втрое превосходят выбросы при выплавке стали, никеля и алюминия – в 7-8 раз, редкоземельных металлов – в 50 раз. Общий выброс по будущим проектам превысит текущие при производстве лития в 3-4 раза, а никеля – в 6 раз.
Связанный с энергопереходом рост спроса на электромобили в следующие 20 лет приведет к росту спроса на литий в 133 раза, на кобальт – в 33 раза, на никель – в 30 раз. Стоимость поликремния (ключевое сырье для производства солнечных панелей), выросла за прошлый год в 4 раза, цена на редкоземельный неодим (используется в электромобилях) – на 90%. Производство неодимовых магнитов практически полностью расположено в Китае.
Энергодефицит спровоцировал дефицит в производстве микросхем. Монополистом здесь является тайваньская TSMC, контролирующая около 1/4 мирового рынка полупроводников. На рынке микросхем, производимых на заказ для других компаний, ее доля превышает 50%, а на рынке наиболее продвинутых микрочипов ее доля составляет порядка 90%.
В данном случае Сечин говорит о росте взаимных уязвимостей, создаваемых глобальной кооперацией, и множественности параметров для принятия политически мотивированных решений. Не только компании, но и страны, по мнению Сечина, встают перед необходимостью строить защищенные цепочки производства. Свидетельством тому многочисленные санкции и торговые войны.
В этой части Сечин напрямую адресуется к валдайской речи Владимира Путина об ограничениях, заложенных в существующей модели капитализма, которые мешают дать ответ на вызовы сегодняшнего времени. Говорит о важности обеспечения координации между регуляторами, поставщиками и потребителями, чтобы не допустить разрастания кризиса на всю мировую экономику.
Относительно конкретных (углеродных) рисков, порождаемых энергопереходом, глава «Роснефти» напоминает, что срок службы ветрогенераторов составляет около 20 лет. В этом году в утилизации нуждалось порядка 40 тыс. т выведенных из эксплуатации по всему миру лопастей. В 2025 году это число вырастет до 100 тыс. т в год. По мере роста ветровой генерации в геометрической прогрессии будут расти и объемы утилизации.
Похожие проблемы порождает рост солнечной энергетики. Срок службы солнечных панелей оказался значительно меньше прогнозируемых 30 лет. Практика показывает, что в ходе эксплуатации их мощность снижается в 2 раза быстрее технологически заявленной. В 2035 году придется утилизировать в 2,6 раза больше панелей, чем будет продано новых. Панели высокотоксичны (содержат тяжелые металлы), требуют спецпереработки, которая в 10-30 раз дороже отправки на свалку.
Для реализации энергоперехода, говорит Сечин, должна измениться структура мировой экономики, это не может произойти «по щелчку». Для достижения результата надо «синхронизировать обеспечение энергоресурсами, надежные поставки металлов и других материалов, развитие технологий, а также адаптацию потребительского поведения. Без этого концепция, отраженная в самом слове "переход" как развивающийся во времени процесс, будет неработоспособна».
В конце выступления глава «Роснефти» ставит вопрос о целях энергоперехода. Что скрывается за откровенным политическим давлением стран Запада? Переход не может быть вещью в себе, задачей с точки зрения экономической логики должна быть надежность поставок энергии.
«Вера в безграничные возможности возобновляемой энергетики пока не подкреплена надежными технологиями. Требуются исследования и поиск новых, менее энергоемких и токсичных материалов, которые смогут использоваться для производства и хранения энергии. Без серьезного развития новых технологий и материалов энергетический переход так и останется несбыточной мечтой». Без этого мировая экономка сорвется в энергетическую «инфляционную спираль».
Так Игорь Сечин ответил на вопрос о целях и задачах, которые необходимо решать в интересах общемирового развития. Но мне гораздо более интересным представляется его ответ на вопрос о том, что может скрываться за политическим давлением Запада. Процитирую дословно:
«Глобализация привела к тому, что масштабные изменения касаются всех стран, и новые тренды развитых государств затрагивают страны третьего мира, население которых, лишенное элементарных источников энергии, подвержено рискам болезней и смертей. Построив свое благополучие в течение предыдущих десятилетий на недорогой энергии ископаемых топлив, развитые страны сейчас фактически не позволяют развивающимся странам сделать то же самое, вынуждая переходить на дорогостоящую альтернативную генерацию, что только усугубляет социальное неравенство».
Слова Сечина являются буквальной репликой доклада Секретариата конференции ООН по торговле и развитию (UNCTAD) «О торговле и развитии, 2014». Главный тезис доклада тогда звучал революционно, а потому нереалистично. Звучал следующим образом: благосостояние стран Запада создавалось не внутренней игрой рынка, а целенаправленным перераспределением мировых ресурсов в свою пользу.
Почему я сфокусировался именно на этом выводе? Я услышал не абстрактного главу крупнейшей нефтегазовой компании мира («общечеловека» и протагониста рынка). А человека, мыслящего национальными интересами. Такого, который рыночные вызовы относит к вызовам в адрес страны. А мировую проблематику воспринимает на порядок глубже, чем ее видит «попсовый» набор международных и отечественных бизнесменов.
Кроме того – патриота, который смотрит не в прошлое России (оно достойное, тут спору нет), а в будущее: только «четкое видение экономики будущего на основе реалистичных подходов позволит нам сформировать адекватную энергетику будущего, затраты и усилия на создание такой энергетики должны быть адекватно распределены между производителями и потребителями энергии».
