То, что численность землян будет расти всё медленнее, прогнозировали уже на рубеже XX и XXI столетий. Но никто не ожидал, что перемены нагрянут так скоро. Целые макрорегионы охвачены стремительным падением рождаемости, причём в отдельных случаях отказ от продолжения рода доходит до немыслимых ранее масштабов. Одновременно рушатся стереотипы – игнорирование деторождения происходит там, где раньше никто не ожидал, где совсем недавно процветала многодетность. Проявляющиеся на этом фоне редкие очаги демографического ренессанса, возрождения семейной активности после периода депрессии, ещё больше запутывают наблюдателя и затрудняют долгосрочные прогнозы.

Одним словом, анализ предварительных данных о рождаемости за 2023 год даёт богатую пищу для размышлений, подкидывая и демографам, и всему человечеству новые загадки.

Массовый получатель информации привык оценивать демографическую ситуацию по количественным показателям: наблюдается в данной стране прирост или убыль? Больше родилось в минувшем году детей или меньше? Это, безусловно, важно. Но самым принципиальным критерием выступает один-единственный качественный показатель, так называемый СКР - суммарный коэффициент рождаемости (total fertility coefficient).

Грубо говоря, СКР позволяет понять, сколько детей родит за свою жизнь среднестатистическая женщина, если на протяжении её материнского возраста сохранится статус-кво, уровень рождаемости текущего года. Нетрудно догадаться, что для продолжения рода у такой женщины должно появиться на свет не менее двух детей: один на смену себе самой и второй на смену своему спутнику жизни. В реальной ситуации, конечно, кто-то может достичь старости девственницей, а кто-то – матерью-героиней, но просуммировав все вероятности, мы получим искомое число, которое будет либо больше, либо меньше двух. Отсюда логично сделать следующий вывод: если СКР больше двух, то следующее поколение окажется больше предыдущего, и данное общество (народ, племя, гражданская нация и т.д.) будет численно расти, а если СКР меньше двух, то потомки не заместят предков и в данной группе людей следует ожидать сокращения.

В профессиональной демографии к этим немудрёным расчётам добавляются две существенные поправки: во-первых, на пропорцию девочек и мальчиков; во-вторых, на детскую и юношескую смертность. Ведь для воспроизводства, прежде всего, надо заместить матерей (отец, в конце концов, может оказаться один в нескольких семьях, а вот мама «на стороне» никого выносить не сможет, она незаменима «внешними ресурсами»). Поэтому нарушение пропорции в пользу мужчин создаёт «третьих лишних», этот избыток необходимо вычесть из баланса. Во-вторых, для воспроизводства существенно важно, чтобы рождённые дети дожили до зрелого возраста, когда сами могут стать мамами и папами – лишь тогда они станут считаться сменой родительского поколения.

Одним словом, с этими поправками для воспроизводства народа надо иметь СКР не менее 2,10-2,15 в развитых странах с эффективной медициной, а там, где ещё остаётся значительной детская смертность, суммарный коэффициент рождаемости, обеспечивающий смену поколений, должен быть 2,50 и даже выше.

Можно сказать, что СКР – своего рода барометр демографии. Как синоптики, глядя на барометр, способны предвещать ясную погоду даже когда небо затянуто тучами, или предсказывать скорый ливень посреди ясного дня, так и демографы с помощью СКР видят ближайшее будущее народов, которое может заметно отличаться от количественных показателей текущей ситуации. Сегодня какое-либо государство может показывать приличные темпы прироста, но, если СКР его населения уже ниже уровня простого воспроизводства – недалёк тот день, когда прирост сменится убылью.

О чём же свидетельствуют предварительные расчёты СКР за 2023 год, сделанные на основе свежих данных, собранных службами национальной статистики?

Мы привыкли считать мировым эпицентром демографической депрессии Европу, что породило ходульные мифы о репродуктивной ущербности христианской религии и европеидной расы. Однако недолговечное нахождение европейцев в хвосте мирового рейтинга рождаемости быстро уходит в прошлое. Сегодня в мире возник целый ряд макрорегионов, сравнявшихся с Европой или даже провалившихся ниже без того скромного среднеевропейского уровня.

Наименьшее удивление вызывает демографический провал Южной Америки, самой близкой к Европе в культурно-цивилизационном смысле. Задающий тон на континенте южноамериканский гигант, Бразилия, уже не дотягивает до воспроизводства хотя бы на три четверти (поколение детей менее 75 % поколения родителей), ещё хуже положение в Колумбии, Аргентине, Чили, Уругвае (см. Таблицу 1). На всём континенте остались лишь две, сравнительно малонаселённые страны, где СКР выше двух, то есть у средней пары родителей есть полноценная смена, - это Боливия и Парагвай. Тревогу вызывает скорость, с которой латиноамериканки отказываются от счастья материнства: эта тенденция набирает обороты с середины прошлого десятилетия, и неясно, до каких глубин продолжится падение. Например, Колумбия, ещё недавно казавшаяся патриархальным краем многодетности, в минувшем году имеет показатель 1,39, в полтора раза ниже простого воспроизводства, провалившись сразу на 15 сотых.

Пожалуй, настоящей сенсацией должно стать небывалое снижение рождаемости в нефтяных монархиях Персидского Залива, имеющих, казалось бы, всё теоретически необходимое для создания многодетных семей: и высокие душевые доходы, и строгие шариатские нравы. Тем не менее, и эти арабские общества сегодня опустились до уровня не самых успешных европейских наций (см. Таблицу 1). Создаётся впечатление, что роскошная жизнь выступает как своего рода противозачаточное средство – даже в тех странах, где традиционные противозачаточные не очень жалуют. Так, Саудовская Аравия, Кувейт, Бахрейн имеют рождаемость в полтора раза ниже критического уровня в 2,10-2,15. Абсолютный же антирекорд в Передней Азии поставили Эмираты, где суммарный коэффициент рождаемости не превысил в уходящем году 1,13. Это означает, что при сохранении такого отношения к продолжению рода следующее поколение в ОАЭ будет примерно вдвое меньше нынешнего.

Однако и это, как показывает статистка, далеко не предел. Самое невообразимое снижение рождаемости, буквально напоминающее «схлопывание», аннигиляцию популяции, происходит в Дальневосточной цивилизации (см. Таблицу 1). Так, в Сингапуре, Гонконге, на Тайване ожидаемая численность детей уже вдвое меньше численности родителей, а в Южной Корее СКР достиг отметки 0,72 – что означает прогнозируемое сокращение втрое с каждым следующим поколением! При этом и в Сингапуре, и в Корее рождаемость продолжает снижаться высокими темпами, хотя, казалось бы, падать дальше уже некуда.

На этом фоне ещё не так плохо смотрится Китай со своим антирекордом СКР в 1,06. Если в Корее и Сингапуре запредельное падение рождаемости началось задолго до пандемии, то резкий провал в Китае связывали со слишком строгими санитарными мерами 2020-2021 годов. Однако отмена ограничений пока не привела к реализации отложенных на карантине родительских планов. Впрочем, для окончательных выводов такого рода стоит подождать ещё год. Пока же жителям Поднебесной можно удовольствоваться тем, что в 2023 году их СКР не снизился, застыв на непривычно низком для этой страны уровне.

Тем не менее, демографы уже пересматривают прогнозы по населению КНР в сторону понижения, и если несколько лет назад ожидалось, что численность китайцев к концу века снизится до 780-790 миллионов человек, то теперь более вероятным верхним пределом представляются 720 миллионов. Значит ли это, что Китай безнадёжно отстанет от Индии, население которой уже превысило китайское и продолжает расти? Да, Индия уверенно опережает КНР и её пальму первенства в мировом зачёте до конца века никто не посмеет оспорить. Однако двойного и более превосходства над Поднебесной, которое пророчили Индии многие эксперты, достичь вряд ли удастся.

Хотя рождаемость в Индии пока остаётся выше, чем в перечисленных нами макрорегионах, но и там она опустилась ниже простого воспроизводства. Показатель СКР за минувший год – 1,80 – тоже антирекорд для самого многолюдного государства мира. Пока по инерции население Индии продолжит увеличиваться, но если тенденция сохранится, то уже к середине века эта демографическая сверхдержава, выступающая сегодня одним из драйверов глобального популяционного роста, перестанет вносить свой вклад в прибавку населения Земли. И если на конец 2023 года население Индии оценивается в 1 миллиард 430 миллионов человек, то к концу века наиболее вероятным выглядит сокращение до миллиарда.

Единственным макрорегионом, сохраняющим потенциал роста минимум на два поколения вперёд, остаётся Тропическая Африка. Но и она удивляет скоростью перемен. Целый ряд стран, которые ещё на рубеже XX и XXI веков были близки к физиологически возможному максимуму, за два десятилетия спикировали до весьма умеренных репродуктивных показателей, едва превышающих простое воспроизводство. Речь идёт, например, о Габоне (СКР = 2,82), Эфиопии (2,74), Кении (2,69). Возглавляют это движение вниз Ботсвана (2,25) и ЮАР (1,88). Как видим, Южно-Африканская Республика первая на Чёрном Континенте должна вступить в полосу сокращения, но – не ранее середины века. На противоположном полюсе африканского рейтинга остаются страны Сахеля, обеспечивающие увеличение каждого поколения более чем в два раза: Нигер (5,92), Мали (5,44), Чад (5,17) – но и там число потомков и размер семей заметно сокращаются.

Суммируя вышесказанное, можно заметить, что прежние расчёты, обещавшие, что число африканцев превысит четырёхмиллиардную отметку, сегодня уже не выглядят достаточно убедительными. Но в том, что Африку будет населять более трёх миллиардов людей, сомнений пока не возникает.

В целом современные тенденции заставляют экспертов ООН регулярно пересматривать долгосрочные прогнозы по населению Земли в сторону понижения. Совершенно реально ожидать, что рост человечества прекратится уже в середине века. При этом всё говорит о том, что к 2050 году значительная естественная убыль будет наблюдаться, кроме Европы, в Восточной Азии и в обеих Америках, а компенсировать эти демографические потери продолжит только Тропическая Африка.

Наши современники привыкли считать самой благополучной в демографическом отношении территорией Исламский мир. Его недоброжелатели видели в стремительном росте мусульманских наций опасный вызов, а его ревнители и паладины считали многодетность своим неубиваемым козырем в соревновании с соперниками. Однако сегодня, как показывает упомянутый выше пример нефтяных монархий Залива, ислам больше не является гарантом высокой рождаемости. Минимум в трёх зонах цивилизационного конфликта, где мусульманские радикалы прежде рассчитывали на репродуктивные преимущества своих обществ, этот бонус уже утрачен. Речь идёт про Палестину, Балканы и Закавказье (см. Таблицу 2).

Обозреватели и раньше обращали внимание на рокировку лидеров в демографическом соревновании сторон, борющихся за Святую Землю. Рождаемость израильтян превышает рождаемость своих арабских соседей на протяжении последнего десятилетия, и это уже не выглядит горячей новостью. Такой перевес евреев достигнут, прежде всего, за счёт общины религиозных фундаменталистов, с особым рвением оберегающих традицию многодетности.

Зато, пожалуй, настоящей сенсацией стоит назвать возникшее отставание мусульман Турции, Азербайджана и Ирана от своих христианских соседей в Закавказье. В этом регионе смена лидеров произошла буквально на наших глазах, причём на противоходе. В минувшем году зафиксирован глубокий провал азербайджанских показателей (минус 10 сотых) и столь же внушительный подъём показателей армянских (плюс 8 сотых). Такая динамика совсем не коррелирует с итогами военно-политического противоборства этих стран, и не находящим серьёзного объяснения демографам, наблюдающим эту неожиданную перестановку, приходится защищаться крылатой фразой: кому не везёт в карты, тому повезёт в любви.

Ещё одно сравнение, способное показаться парадоксальным с точки зрения сложившихся стереотипов: мусульманские страны Балкан, - Албания и Босния, - стали демографическими аутсайдерами своего региона, заметно уступив всем соседям, наследникам христианской традиции.

Это, конечно, не значит, что европейские христианские (в настоящее время скорее постхристианские) страны выглядят оазисом относительного демографического благополучия. Большинство членов Евросоюза тоже переживает падение рождаемости. При этом в который раз меняется расстановка стран в зависимости от их культурнорелигиозного бекграунда.

Ещё полвека назад считалось, что самые большие семьи существуют в южной Европе, на православных Балканах и католическом Средиземноморье, а протестантский Север преуспел в отказе от семейных ценностей. Затем произошли радикальные перемены. К началу XXI века в европейские лидеры вышли страны Скандинавии, где падение рождаемости сменилось неожиданным ростом, а Италия, Испания, Греция, как и разорённые неудачной евроинтеграцией славянские Балканы провалились до невиданных прежде глубин. Отсюда некоторые обозреватели делали вывод, что к современному миру западных ценностей лучше всего адаптируются именно протестантские общества, наследникам католической традиции это даётся труднее, а общества православного наследия и вовсе переживают гибельный стресс. Но эта, убедительная внешне теория, опровергается новыми трендами.

Первое, что бросается в глаза при анализе данных за 2023 год (см. Таблицу 3) – ренессанс православных народов на Балканах. Черногорцы, сербы, болгары вошли в пятёрку европейских лидеров, при этом сербы и черногорцы продолжают увеличивать рождаемость, что выглядит буквально «лучом света посреди тёмного царства» глобального демографического упадка.

Второй факт – аутсайдерами становятся «заклятые друзья России» - страны Прибалтики и Польша (см. Таблицу 3). После оживления нулевых годов, балтийские нации погружаются в глубокую демографическую депрессию, темпы которой заметно превосходят среднеевропейский уровень (падение СКР по Евросоюзу в 2023 году – около 0,07). Трагедия Украины не требует комментариев, за исключением одного – последнее место в Европе и одно из последних в мире (после «стерилизованных дальневосточных тигров») эта страна заняла ещё до начала специальной военной операции.

Особого внимания заслуживает провал, который переживает Польша, поставившая в ушедшем году очередной антирекорд. И это – несмотря на самые строгие в ЕС меры ограничения абортов, предусмотренные польским законодательством. Польский опыт ещё раз подчёркивает, что в современном обществе борьба с абортами является исключительно морально-нравственным долгом, но отнюдь не эффективным инструментом демографической политики. Если женщины не хотят рожать детей, они найдут способ избежать беременности, а не доводить дело до умерщвления плода.

Если же возвращаться к поиску корреляций между рождаемостью и религиозной традицией, дело снова обстоит так, как было более полувека назад: впереди православные страны (Сербия, Болгария, Румыния), чуть ниже кластер католический (Франция, Ирландия, Хорватия, Венгрия), а наиболее успешные протестантские нации Чехия, Швеция, Норвегия) могут претендовать только на «бронзу» в этом своеобразном состязании. Хотя никакой жёсткой связи вероисповедальных корней с актуальным СКР, конечно, не наблюдается, - на дне европейского рейтинга мы снова находим нации, исторически принадлежавшие и православию (Украина, Кипр), и католицизму (Литва, Испания, Польша).

В условиях почти повсеместного и даже ускоряющегося снижения рождаемости, особый интерес представляют отдельные регионы, где статистка фиксирует прямо противоположный феномен – увеличение коэффициента воспроизводства. В 2023 году в этот клуб «идущих против течения» попало несколько стран. Среди них мы выделим лишь тех, для кого прирост СКР не случайное разовое колебание, отмеченное впервые, а более-менее устойчивый процесс, наблюдаемый несколько лет подряд. Где же находятся эти островки воскресшего чадолюбия?

В Западной Европе это Португалия, в Закавказье – Армения, на Балканах – уже упомянутые Сербия и Черногория.

Абсолютными же мировыми рекордсменами в деле демографического ренессанса оказались наши соседи: Казахстан и Узбекистан. В Казахстане с 2015 года СКР вырос более, чем на 10 процентов, с 2,73 до 3,03. В Узбекистане же и вовсе наблюдается головокружительный подъём, с 2,49 до 3,52, то есть почти в полтора раза! Объяснить этот феномен довольно сложно, особенно если принять во внимание, что в других среднеазиатских странах, Таджикистане и Киргизии, рождаемость не растёт. Возможно, казахский и узбекский подъём обеспечены сочетанием нескольких благоприятных факторов: быстрый экономический рост (при этом ещё не избаловавший эти общества высокими потребительскими стандартами); религиозное возрождение и компенсационное возвращение ещё не забытых установок на многодетность после чрезмерно резкого снижения рождаемости в девяностых-нулевых годах.

Читателя, наверное, больше всего интересует, какое место в планетарном шествии к депопуляции занимает Россия. Далеко не самое плохое, как может показаться нам, сосредоточенным на внутренних «болячках» и не замечающих «эпидемий», что бушуют снаружи. Конечно, по мировым меркам число потомков у российских женщин невелико, СКР России находится в нижней трети глобального рейтинга, хотя и выше его нижней пятой части. По европейским стандартам это вполне средний показатель – расчёты на основе данных первых трёх кварталов 2023 года дают цифру 1,41. Таким образом, среднее ожидаемое число детей в России несколько ниже, чем в Венгрии (1,50), Румынии (1,49) и Словакии (1,47); примерно такое же, как в Великобритании (1,42) и Германии (1,37); существенно выше, нежели в Канаде (1,24), Италии (1,23) и Японии (1,21). Вряд ли такое положение можно считать вполне удовлетворяющим наши национальные амбиции.

Однако есть и слабый повод для оптимизма. Ведь суммарный коэффициент рождаемости в России в 2023 году снизился всего на одну сотую, то есть таял гораздо медленнее, чем в подавляющем большинстве стран мира. А это уже заявка на выигрыш: когда почти никто не всплывает, победителем станет тот, кто медленнее других тонет.

--------

В этих обстоятельствах те немногие сообщества, где сохранится демографический рост, приобретут сугубые преимущества в борьбе за место под солнцем. Так, сегодня уже очевидно, что на смену латиноамериканизации Северной Америки и исламизации Европы, очень скоро придёт африканизация обширных пространств: тех же самых Европы и Северной Америки плюс, очень вероятно, Южной Америки и Западной Азии. Выходцы из субсахарской Африки будут всё более активно заселять добрую половину планеты по обе стороны Атлантики, от Кордильер до Индии.

Какие народы будут пополнять пустеющую Восточную Азию, пока не вполне ясно – первоочередные кандидаты на поставку мигрантов, близлежащие Филиппины и Индонезия, сами быстро теряют темп. Возможно, привычная для Дальневосточной цивилизации высокая плотность заселения впервые за долгие века сменится на более комфортную, умеренную.

Вторым по значению эпицентром миграционных процессов, хотя и несравненно более скромным, чем Чёрная Африка, останется Средняя Азия (вкупе с Афганистаном). Логично предположить, что главной целью миграционных потоков из этого региона станет постсоветское пространство, прежде всего Россия. Кроме того, притягательными для жителей Средней Азии могут оказаться богатые и религиозно близкие страны Ближнего Востока.