В начале 2020 года можно отметить десятилетний юбилей так называемых сланцевых нефти и газа (или, как это правильнее говорить, трудноизвлекаемой нефти и газа низкопроницаемых коллекторов). Сама возможность их добычи была названа "сланцевой революцией" и перевернула всю ситуацию на мировом нефтяном рынке, в том числе для России. Когда эта нефть в Америке наконец закончится? Сланцевая революция оказалась не просто технологическим укладом, но уникальным сочетанием новых технологий, геологии, экономики и бизнес-климата. Это позволило радикально поменять "ландшафт" нефте- и газодобычи в США, но не привело к аналогичным трансформациям в нефтегазовых отраслях других стран. Переводя с формального языка на русский: по истечении десяти лет развития сланцевых технологий трудноизвлекаемые нефть и газ активно добывают в США – но нигде больше в мире. С чем связано такое необычное состояние дел? Скажем сразу, ситуация тут определяется целым рядом факторов. И технология тут отнюдь не определяет преимущество США в сланцевой добыче. В современном мире гидроразрыв пласта или же горизонтальное направленное бурение уже не являются каким-то исключительным ноу-хау, которое нельзя было бы повторить за пределами США. Начнём с того, что породы, в которых содержатся трудноизвлекаемые нефть и газ, находятся в США на небольшой глубине и имеют значительную продуктивную толщину. Именно этот фактор является определяющим (хотя и не единственным) в сланцевой революции. Например, известная формация Баккен, расположенная в штате Северная Дакота, с освоения которой фактически стартовало освоение в США сланцевой нефти, залегает на глубинах в 2,5-3,5 тыс. метров. Бассейн Пермиан в штате Техас, который сегодня даёт большую часть сланцевой добычи, расположен ещё ближе к поверхности, на глубинах менее 3 тыс. метров. Повезло США и с мощностью продуктивных слоёв – на Баккене она составляет минимум 30-40 метров, а на Пермиане – и того больше, 60-165 метров. А вот другим странам с месторождениями трудноизвлекаемой нефти повезло уже меньше. Например, Россия формально обладает самыми крупными запасами сланцевой нефти – только в разведанных Ачимовской и Баженовской свитах в Западной Сибири содержится около 75 млрд баррелей извлекаемых запасов. Для сравнения, в США извлекаемые запасы сланцевой нефти оцениваются в 58 млрд баррелей. Но вот условия залегания сланцевой нефти в российских условиях гораздо сложнее. В отличие от США, где Баккен и Пермиан представляют из себя практически плоские и однородные "блины" нефтеносных пород, в России сланцевая нефть Ачимовской и Баженовской свиты прячется в небольших "карманах", которые причудливым образом разбросаны по громадной площади. Да и мощность вмещающих пород в России получается поменьше, чем в США – лишь 20-30 метров. Поэтому пока что освоение этих месторождений в России идёт "ни шатко, ни валко" – сегодня российской нефтянке хватает и обычной, более доступной и дешёвой нефти. Впрочем, России в этом отношении ещё более-менее повезло: наша сланцевая нефть лежит достаточно близко к поверхности, на той же глубине 2-3 тыс. метров. А вот в Западной Европе или, например, на Украине, ситуация оказалась много хуже – там труднопроницаемые коллекторы лежат на глубине 5-6 тыс. метров и также имеют весьма незначительную толщину. Поэтому ещё в 2012 году известная консалтинговая и аудиторская компания KPMG оценила перспективы добычи сланцевой нефти и газа в Европе, как "достаточно спорные", указав на неустранимую трудность – высокую стоимость освоения таких тяжёлых месторождений и, соответственно, высокую себестоимость добычи углеводородов из них. Как следствие, даже критическая зависимость европейских стран от импорта нефти и природного газа никак не запустила у них собственную сланцевую революцию: для неё просто не оказалось нужного "топлива". Конечно, это не означает того, что нужные условия не сложатся когда-то в будущем – например, для Украины себестоимость добычи сланцевого газа получается в диапазоне 280-540 долларов за 1 тыс. кубометров. Возможно, когда-нибудь в будущем и такой газ станет выгодным добывать. Но это случится явно не завтра. Станут ли США экспортировать нефть и газ? Вторым обстоятельством, которое однозначно повлияло на успех сланцевой революции в США, стало состояние американского рынка нефти в середине 2000 годов. Шутка ли – к 2005 году США импортировали около 60% всей потребляемой нефти, производя на собственной территории менее половины необходимого чёрного золота. Это была не просто импортная нефть, но и нефть дорогая – значительную часть её приходилось везти буквально через полмира, из региона Персидского залива. Как следствие, импортная нефть в США просто не могла быть дешёвой, что создавало дополнительный ценовой гандикап для сланцевых производителей. Кстати, избавиться от зависимости в импорте зарубежной нефти США смогли только к концу 2019 года, став в сентябре 2019 года чистым нетто-экспортёром нефти и нефтепродуктов. Впрочем, дальнейшие успехи и прогнозы вида "США завалят весь мир своей дешёвой сланцевой нефтью", скорее всего, лишены какого-то смысла. Так как здесь в дело вступит уже элементарная экономика. Целый ряд исследований показывает, что текущая себестоимость производства сланцевой нефти в США составляет около 50 долларов за баррель. Это, кстати, приводит к тому, что в американских компаниях сланцевой отрасли наблюдаются кратные, чуть ли не на порядок, изменения финансового результата при, казалось бы, незначительных колебаниях мировой цены на нефть. Такие колебания нефтяная отрасль России или Саудовской Аравии просто не замечает, а вот в США это приводит к остановке добычи и даже массовым банкротствам мелких добывающих компаний, у которых не оказалось нужно "подушки безопасности", чтобы пережить период низких цен. Для конкуренции с импортной нефтью такой себестоимости Соединенным Штатам вполне достаточно. Если мировые цены на нефть эталонного сорта Brent не падают ниже 55 долларов за баррель, то американские нефтедобытчики могут выигрывать просто за счёт более короткого и, как следствие, дешёвого транспортного плеча. Ведь, например, американские НПЗ в Техасе расположены в какой-то сотне километров от сланцевых месторождений. Это привело в прошлом к показательному расточительству: многие американские нефтедобывающие компании вывозили свою нефть со скважин автотранспортом, что абсолютно нереально представить, например, в России. А вот при поставках на экспорт транспортные расходы начинают играть уже против США – чем дальше надо везти нефть, тем сложнее конкурировать на мировом рынке, если твоя себестоимость не 5-10 долларов, как в Саудовской Аравии и даже не 20-30 долларов, как в современной России. В силу этих причин, кстати, оказался фантомом и сюжет "сланцевого газа из США в Европе": выяснилось, что такие трансатлантические поставки возможны при стоимости природного газа в 300-400 долларов за 1 тыс. кубометров, но не на нынешнем европейском газовом рынке, который готов платить лишь 170 долларов за тысячу кубов. Как и в случае добычи сланцевого газа на Украины тут ответ столь же печален: "зайдите завтра, когда подорожает". Так что, конец сказки о сланцах? Часто сланцевую революцию пытаются представить исключительно в виде "заговора финансистов": мол, США сознательно субсидировали добычу нефти и газа на своей территории, чтобы уйти от импорта. В действительности это не так – большая часть послаблений для нефтегазодобывающей отрасли касалась смягчения экологических требований, что и стало основой для общественного возмущения. На финансовом же благополучии американских сланцевиков, скорее, отразился общий уровень развития финансового рынка в США, доступность кредитов и низкие ставки по ним. Однако, как было сказано выше, этот фактор был отнюдь не решающим. Геология, технология и макроэкономика, скорее всего, будут оказывать влияние на будущее сланцевой отрасли в США и в дальнейшем. Просто "заливать деньгами" добывающие компании даже в США бесполезно – они уже не могут ни значительно снизить себестоимость добычи нефти и газа, ни найти новые месторождения. Этот факт, кстати, определяет и пределы роста американской отрасли добычи сланцевых нефти и газа – несмотря на то, что США уже продемонстрировали весьма впечатляющий рост сланцевой добычи, он идёт, по сути, лишь на семи крупных бассейновых месторождениях: Анадарко, Аппалачи, Баккен, Игл Форд, Ниобрара, Хайнесвилл и Пермиан. Месторождение бассейна Пермиан при этом отвечает за половину всей добычи сланцевой нефти, а бассейн Аппалачи даёт больше трети всего добываемого в США сланцевого газа. При этом на сегодняшний день на Анадарко и Игл Форде добыча нефти уже падает, а Аппалачи, Баккен, Ниобрара и Хайнесвилл показывают околонулевой рост. Пока что за всех "отдувается" бассейн Пермиан с его уникальной сланцевой толщей в 165 метров по высоте – но насколько его хватит? По мнению американского энергетического агентства EIA, перелом в добыче сланцевой нефти произойдёт уже в 2023-2025 годах, в зависимости от состояния дел на мировом нефтяном рынке. При этом высокие цены на мировом рынке побуждают американские компании добывать больше сланцевой нефти и быстрее истощать месторождения, а вот если цены в мире будут низкими – США смогут растянуть добычу вплоть до 2030-2035 годов, но будут в значительных объёмах импортировать нефть в страну. Чуть лучше состояние дел со сланцевым газом. Его много и он легче в добыче, нежели сланцевая нефть. По прогнозам того же EIA, сланцевого газа в США хватит минимум до 2040 года, если добывать его в том же или сравнимом темпе, что и сегодня. Хотя в реальности ситуация не столь радужна даже сейчас – в настоящий момент добыча уже падает на Анадарко, в Аппалачах и на Игл Форде, а значимо растёт лишь на Хайнесвилле и уже упомянутом Пермиане. Судя по всему, нынешний, 2020 год действительно станет определяющим для сланцевой отрасли в США. В свой десятилетний юбилей сланцевая революция сталкивается с целым рядом проблем, которые, по сути, являются одновременно и пределами роста для отрасли американской нефтегазодобычи. Текст: Алексей Анпилогов | 
