Сегодня коллектив московского Института кристаллографии имени Шубникова РАН (ИК РАН) будет обсуждать вопрос о выходе организации из системы Российской академии наук. Он возник сразу после того, как стало известно о непереизбрании директора Национального исследовательского центра "Курчатовский институт" Михаила Ковальчука на пост директора ИК. Выборы директора института проводились тайным голосованием на собрании отделения физических наук РАН. Таким образом, в понедельник были избраны действующие директора в семи институтах. Единственным директором, не получившим необходимого числа голосов, оказался Михаил Ковальчук, возглавлявший ИК с 1998 года.

Михаил Ковальчук заявил "Известиям", что случившееся остается для него загадкой.

— Мне сложно комментировать случившееся по сути. Потому что мне не было высказано никаких претензий, ничего по существу не обсуждалось, дискуссии не было. Недавно была проведена тотальная проверка института — приезжали более 20 человек в составе комиссии президиума РАН. Они пришли к нам, посетив перед этим ряд академических институтов. Члены комиссии были поражены, как Институт кристаллографии выгодно отличается от других научных учреждений, — недоумевает Ковальчук.

Исаак Халатников, действительный член РАН, присутствовавший на собрании отделения физических наук в понедельник, заявил, что удивлен итогами голосования.

— Не слышал ни во время сегодняшнего заседания, ни за все время работы Михаила Ковальчука на посту директора Института кристаллографии какой-то аргументированной критики в его адрес. До меня доносились только лестные отзывы о работе научной структуры, и мне не понятно решение академиков, — говорит Халатников.

Глава госкорпорации "Росатом" Сергей Кириенко предположил, что итоги тайного голосования — это месть Ковальчуку за его позицию по реформе РАН.

— Понятно, что если у голосовавших есть претензии к Михаилу Ковальчуку, то они никак не связаны с его работой в Институте кристаллографии. Это очевидная история — он возглавляет институт уже 15 лет, и это одно из наиболее успешных учреждений РАН. Вероятно, тут имело место сведение счетов — тайным голосованием Михаилу Валентиновичу отомстили за что-то другое. У Ковальчука есть своя точка зрения в том числе на реформу Академии наук. Он ее последовательно отстаивает, в РАН она не всем нравится. Но вместо того чтобы спорить по содержанию, устраивают мелкую пакость.

Михаил Ковальчук неоднократно призывал реформировать РАН. В апреле этого года он заявил ИТАР-ТАСС: "Академия наук был создана в советское время в условиях административной системы и управлялась соответствующим образом. Это были правила игры, в которых академия великолепно существовала и была очень эффективной. Сегодня мы живем в демократической среде и рыночных условиях. А академия осталась в точности такой, какой она была в советской системе. РАН нуждается в серьезной реструктуризации".

– Основная проблема РАН – это ее организация. Есть такое понятие – конфликт интересов. Конфликт интересов приводит к тому, что люди - плохие или хорошие, помещенные в определенную ситуацию, начинают вести себя определенным образом. Академия, как организация, которая получает деньги от государства, сама решает, как их тратить и сама же потом отчитывается об эффективности этих трат, при этом всячески препятствуя независимой экспертизе своей деятельности, находится в глубоком конфликте. То есть мы все, конечно, хотели бы сами в такой ситуации быть. Представляете: вам кто-то дает деньги, вы их сами тратите, а когда к вам кто-то приходит и говорит: "А как ты, родной, деньги потратил?", вы ему говорите: "Не скажу, ты дурак и все равно ничего не поймешь, оставь меня в покое, дай еще денег". Это хорошая ситуация, РАН в ней существует и не хочет из нее выходить. Но такая ситуация порочна и крайне вредна для российской науки (хотя и удобна для РАН). Это первая проблема.

Вторая проблема РАН в том, что ее руководство узурпировало бренд российской науки. РАН пытается представить себя структурой, отображающей интересы, чаяния и результаты всех – ну хотя бы всех академических – ученых России. В РАН сейчас 50–60 тысяч ученых, лишь около тысячи академиков, лишь около сотни собственно академических начальников. Проблема в том, что академические ученые, многие из которых с точки зрения профессионализма и результатов ничуть не хуже, чем академики, никакого влияния на выборы руководства РАН и на политику всей организации не оказывают.

– Мегагрант, который я наконец выиграл с третьего захода, пишется на английском. Сколковские гранты также пишутся на английском. Половина экспертов, которые оценивали программы мегагрантов, – а эта программа идет уже третий год – западные. С точки зрения вектора развития Министерство образования настолько далеко ушло от РАН, что академическому руководству стоит прекратить постоянно обижаться на Ливанова и требовать извинений, а поучиться и помочь. Речь ведь идет о судьбе российской науки, и именно она, а не Академия как организация, является национальным достоянием.

ссылка Другой ученый:

– Кстати, о Минобрнауки. Сейчас все ругают Ливанова. Но, по крайней мере, он сделал одну прекрасную вещь. С ним деятельность министерства стала намного более открытой. Отчеты с заседаний и инициативы публикуются в интернете, выносятся на общественное обсуждение, а не являются чем-то, свалившимся внезапно. Это очень большой прогресс. Я думаю, реформы, которые затевает Ливанов, и которые ему, скорее всего, не дадут сделать, могли бы изменить ситуацию в лучшую сторону.

А сейчас в РАН сидят "великие советские ученые": дайте им побольше денег и все будет в порядке. Но в нашей ситуации, сколько не дай денег, все как в прорву уйдет: сплошной распил, откаты и воровство. В России исчезла наука и неизвестно, когда она появится. Что нужно делать в нашей ситуации? Я, несмотря на ужасные условия, пытаюсь хоть как-то заниматься наукой. На примитивном оборудовании, но, тем не менее, что-то получается.